Из-за истории с пандемией коронавируса, заслонившей собой все остальные информповоды, как-то забылось, что 10 апреля исполнилось ровно десять лет встрече польского президентского самолёта с берёзой в Смоленске. Тогда на подлёте к военному аэропорту «Западный» погибло почти всё военно-политическое руководство страны во главе с президентом Лехом Качиньским.
История сама по себе показательная — и то, как она начиналась, и то, к каким ужасным последствиям привёл панский гонор, и то, как она используется в мутных политических целях все эти десять лет. Достаточно пробежаться по обычным газетным статьям.
Вот в феврале 2010 года президент Польши требует пустить его в Катынь [1]. Вот поляки спорят, надо или не надо Качиньскому ехать в Москву на 9 мая: то ли На Красной площади быть необходимо [2], то ли Это была не наша победа [3]. Вот 7 апреля премьеры Путин и Туск посещают мемориал: Торжества в Катыни должны положить начало процессу расчета России со сталинизмом [4] и [4]Россия готова принять правду о своем прошлом [5]. Всё хорошо, но 10 апреля обиженный на весь свет пан Качиньский собирает полный самолет «цвета польской нации», летит в туман на закрытый аэродром и разбивается: Президент Польши и глава Центробанка страны погибли в авиакатастрофе под Смоленском [6].
Вот кажется, что Трагедия примиряет Польшу и Россию [7], а Своей реакцией русские заслужили уважение поляков [8]. Но, конечно же, нет: Авиакатастрофа разбередила старые раны Польши [9].
И дальше про расследование катастрофы: Доклад МАК — «насмешка над Польшей [10]«.
Польша подготовит собственный отчет по катастрофе [12].
Смоленск: версия покушения исключена, но [13]…
Некоасивая возня вокруг памятника на месте катастрофы: Смена таблички в Смоленске вызвала скандал [14]
И понеслась:
Смоленское следствие в руках чекистов [15].
Тайна российского морга [16].
Зачем Россия играет обломками самолета [17].
Наконец, семь лет спустя, Польша предъявляет Путину «смоленский счёт [18]», а Россия разыгрывает против Польши «смоленскую карту [19]».
И вот 2020 год. Все по-прежнему: К 10-й годовщине смоленской катастрофы: мы должны подать сигнал миру, что не все вопросы решены [20].
В начале апреля этого года польские СМИ сообщили [21], что визит делегации, запланированный на 10 апреля, отменён ввиду того, что Москва якобы не дала ответа на логистические предложения, озвученные поляками. Иными словами, российская сторона не пожелала оказывать содействие в проведении траурных мероприятий, что сделало визит невозможным с точки зрения безопасности.
Подобные обвинения звучали даже не то, чтобы странно, а скорее неадекватно, поскольку из консультаций между польского стороной и российским МИДом секрета никто не делал. И еще в конце марта источники во внешнеполитическом ведомстве сообщали, что поляки демонстрируют потрясающее невладение ситуацией. Говоря простым языком, польские переговорщики не могли дать ни одного вразумительного ответа — что это будет за делегация, каков будет её состав, будет ли у неё официальный или неофициальный статус. Никакой внятной информации так и не было предоставлено.
Как заявили в российском МИДе [22], даже с учетом набирающей обороты пандемии COVID-19 и несмотря на предельно сжатые сроки, озвученные поляками, Москва продемонстрировала предельную лояльность и договороспособность, да и решение об открытии границ для польских представителей уже было принято (и это в условиях, когда въезд даже одного иностранца представляет неиллюзорную эпидемиологическую опасность для принимающей стороны). Более того, официальная Варшава выражала полное удовлетворение уровнем взаимодействия.
Тем не менее, уже к началу апреля сложилось стойкое впечатление, что поляки изначально не были заинтересованы в проведении каких-либо мероприятий, а переговорный процесс, если его можно назвать таковым, был инициирован лишь с одной целью — чтобы впоследствии сделать акцент на его провале. Дескать, «мы так хотели поскорбеть, но Москва опять показала звериную морду».
И самое пикантное: спекуляции на смоленской трагедии уже давно стали одним из столпов избирательной кампании правящей польской партии «Право и справедливость», которую и возглавляет Ярослав Качиньский, брат-близнец погибшего Леха Качиньского. Этакие пляски на костях родного брата, хотя официальный вердикт специализированных ведомств (в том числе, Комиссии государственной авиации, которая структурно относится к МВД Польши) не оставил пространства для каких-либо инсинуаций. Президентский борт пилотировался плохо подготовленным экипажем, а в кабине находились посторонние лица из числа окружения Качиньского, которые оказывали психологическое давление на командира воздушного судна. Всё это и привело к целому ряду критических ошибок, за которыми последовал закономерный исход.
Но, как бы кощунственно это ни звучало, для Ярослава Качиньского и правого крыла польского политикума в целом катастрофа стала удивительно плодотворным полем для насаждения новых антирусских мифов, а годовщина трагедии позволила провести их очередную ревизию, пишет «Сегодня.Ру» [23]. Учитывая серьёзные проблемы во внутрипартийной среде и те организационные вызовы, с которыми все чаще сталкивается польское правительство, весь этот спектакль в значительной степени может быть отражением отсутствия элементарных управленческих навыков, помноженных на традиционную польскую склонность к провокациям того или иного толка.
В любом случае, учитывая то, что уже 10 мая в Польше должны состояться президентские выборы, нет никаких сомнений, что Качиньский постарается выжать максимум бонусов из всей этой истории, как до этого он много лет спекулировал на гибели брата.#bryakingnews [24]