За что я отдал деньги? Ехал один в СВ, проводник подселил женщину из плацкарта с яйцами, курицей-гриль и луком.

Маршрут из Казани в Москву для меня давно не был чем-то новым. Поезд отправлялся примерно в четыре часа дня, а в столицу прибывал уже около пяти утра.

Не самый удобный вариант, но на этот раз я решил сделать себе приятный подарок — забронировал сразу оба места в СВ-купе. Цена позволяла, а перспектива ехать в одиночестве казалась просто идеальной. Однако мечта об уединении разбилась почти сразу после начала пути. Так началась история, которая до сих пор вызывает у меня удивление и недоумение.

В моем воображении рисовалась почти идеальная картина: тишина, уютная мягкая полка, прохладный кондиционер, ни малейших посторонних запахов и шумов — никакого чавканья лапши быстрого приготовления и громких разговоров о пенсиях в Саратове. Я удобно расположился, наслаждаясь мягким солнечным светом, пробивающимся сквозь окно, и планировал неспешно заказать чай после отправления, чтобы спокойно провести дорогу. Всё складывалось идеально — по крайней мере, сначала.

Тишина длилась примерно три часа. За это время я успел почитать и просто посидеть, глядя в окно на мелькающие пейзажи. Но вдруг дверь купе тихо, без стука и слов начала открываться. Вошел проводник с немного виноватым видом.

— Извините, — тихо сказал он. — Тут небольшая ситуация. К вам подселят пассажирку.

Я растерялся и не сразу понял, что это значит.

— Подселят? У меня ведь СВ-купе, полностью оплаченное. Это не плацкарт, понимаете.

Проводник только кивнул:

— Конечно. Но весь поезд переполнен. В плацкарте одна женщина жалуется: соседи у нее пьяные, шумные, ругаются. Другого места нет, только у вас. Надеемся на понимание.

— Это хотя бы временно? — спросил я, чувствуя бессмысленность дальнейших споров.

Он пожал плечами, и я решил не тратить нервы — спорить было бессмысленно.

Через пару минут в дверях появилась женщина лет пятидесяти в ярком халате с авоськой, из которой торчал батон и какой-то свернутый в фольгу кусок. Она приветливо поздоровалась и сразу же начала жаловаться, что в плацкарте настоящий праздник — шум, гомон, нет места, стол заставлен бутылками, нормально посидеть и поспать невозможно.

Я мельком глянул в её авоську и почти угадал содержимое: вареные яйца, кусок курицы, возможно, огурцы. Через пару минут другой проводник принес открытую банку с огурцами и поставил на стол — женщина не могла ее открыть в плацкарте из-за толпы.

Она устроилась поудобнее, разложила еду прямо на газете: половину курицы-гриль, яйца, лук, который был целым, без ножа и соли.

— Знаете, это полезно, — сказала она. — Мой папа всегда говорил: микробы боятся лука.

Я сидел напротив и пытался дышать поменьше носом, думая о том, как нарушен мой покой. Меня раздражало не столько само вторжение, сколько та легкость, с которой она вошла в мое пространство, словно поезд — это её дача, а я лишь случайный гость.

Когда стало тяжело сидеть в купе, я вышел в коридор и встретил того же проводника.

— Может, как-то иначе решить? — предложил я. — Вернуть её в плацкарт, а тех шумных — отправить куда-то еще?

Он осмотрелся и заговорил тихо:

— Там двое — опера под прикрытием. Мы не лезем. А эта — простая женщина, с ней тише. Жалоб нет. Ну, деревенская, но вежливая. А вы — интеллигентный человек. Потерпите немного.

Я промолчал, развернулся и вернулся в купе. Женщина уже доела и начала вязать — тихо и быстро, словно это был естественный способ скоротать время. Позже пожелала спокойной ночи и легла спать, не нарушая ни тишины, ни моего пространства.

Под утро она аккуратно разбудила меня:

— Я выхожу. Спасибо, что потерпели. С теми бы я не выжила — днём крышкой от кастрюли летела, а у меня яйца...

Я попрощался спокойно, не испытывая особой теплоты. В голове продолжает крутиться вопрос: как такое возможно — опер под прикрытием участвует в пьянках и драках? И почему за счет других пассажиров в СВ подселяют того, кто просто спокойнее?