Автостопом по Тыве: край, где нет русских и почти не говорят на русском языке

Бог явно был на нашей стороне. Не прошло и получаса после выезда, как мы уже карабкаемся на промёрзший перевал по одной из двух дорог через Саяны.

Местами трасса непроста: под обрывом лежит искорёженный грузовик — наглядное предупреждение о возможной опасности. Двигаемся медленно, аккуратно. Август, а на высоте 2200 метров уже мороз и снег.

В машине со мной сидят местные: Чодра (что в переводе на русский означает «черёмуха») — представительница Барун-Хемчинского района, и её муж, официальный водитель администрации. Люди интеллигентные, эрудированные, среднего возраста. Они отправились на короткое путешествие по соседнему региону. Про тувинцев ходят разные слухи, но наша первая встреча оставила исключительно приятное впечатление.

Нам предстояло преодолеть оставшийся путь через ледяные серпантины. Внизу в ущелье стоит полицейский пост — проверяют всех въезжающих. Чувствуешь себя словно в другой стране. Нас пропустили без проблем, но говорят, иногда без «бакшиша» и вовсе не пускают.

Спускаемся в широкую долину. Грунтовка постепенно сменяется приличным асфальтом. Природа меняется на глазах: суровые скалы и снежные вершины уступают место пастельным холмам, типичным для осеннего Урянхая. Солнце уже низко, и вдали виднеются первые дома — первые признаки цивилизации после двух сотен километров пути.

— Где планируете ночевать?
— Да где получится.
— Вы понимаете, куда попали?
Конечно, Тува. Местные имена вызывают страх и уважение, дети, новобранцы и командировочные слышат о регионе истории, что чуть ли не пугают. Статистика оправдывает осторожность: высокий уровень преступности, безработица, алкоголизм, значительная часть населения не говорит по-русски.

Мы разбиваем лагерь у реки Хемчик — настоящий оазис среди степи с вековыми тополями и чистой водой. Костёр, ужин, ночные раздумья о следующем пути. За завтраком мимо проходит стадо баранов, а вскоре и растерянный тувинец, ища их — всё неспешно, спокойно.

Осматриваем райцентр Кызыл-Мажалык и соседний Ак-Довурак. Сёла здесь представляют собой «квадраты» заборов, примитивные дома, утилитарные постройки, мусор и минимальная инфраструктура. Но это интересно: Тува физически, ментально и культурно ощущается отдельной страной внутри России. На улицах — только раскосые лица, надписи на тувинском, памятники местным деятелям. Портреты Кужугета Оглы — героя и полководца, местной гордости, висят повсюду.

Хотя регион получает дотации, выглядит он бедновато. Мы ощущаем себя чужаками, часто останавливают и спрашивают, кто мы и зачем приехали. Ак-Довурак и заброшенный советский квартал тоже интересны, но меньше впечатляют, чем Кызыл-Мажалык. На старом аэропорту удивляет буддистская ступа вместо терминала.

Религия здесь — смесь шаманизма и буддизма. Двигаемся в Чадан, родину Сергея Кужегет Оглы. Тыва статистически один из самых опасных регионов России: высокий уровень тяжких преступлений, насилия и алкоголизма. Тем не менее, наш опыт показывает, что реальность отличается от стереотипов. Дороги пустынны, степи огромны, асфальт хороший, водители уверенно передвигаются, общественного транспорта нет — всё зависит от попуток и местных такси.

Решено — едем в Монголию. С высоты видно Тувинскую впадину, окружённую горами. Южнее уже Монголия, но граница здесь проходит через труднопроходимые хребты Саян. Овюрский кожуун до середины XX века принадлежал Монголии, но теперь — часть России. Полностью погранзона, проверка ФСБ. Райцентр Хандыгайты — малонаселённый, скучный на первый взгляд поселок, но колоритный.

Тува предстала перед нами без прикрас: суровая, но гостеприимная и отзывчивая. Люди — яркие, многие из элиты местного общества: глава района, герои, спортсмены. Единственное, что напрягало — повышенное внимание к чужакам, ведь славянского населения почти нет.

Читайте также:

4 млн рублей на ветер: реальный отзыв владельца на Changan Uni-K - пожалел о покупке через год Итальянец сходил в русский магазин: эти 7 продуктов его поразили Выкупил купе, но когда зашел – на моем белье развалилась пара из соседнего купе