"Принесите лично мне фото ценника!" — случай в Пятерочке, где за печенье кассир устроила допрос

У меня есть одна дурная привычка — я не люблю уступать. Это проявляется редко, но метко. В остальном — вполне терпимый человек. Очередь пропущу, спор избегу, в транспорте место уступлю даже качку в наушниках, если он выглядит уставшим. Но как только чувствую, что меня держат за дурака — внутри включается режим комиссара госбезопасности. Холодный, настойчивый и немножко театральный.

В тот день я вышел из дома за печеньем. Просто печенье. Самое обыкновенное, "Юбилейное", шоколадное. С чаем хорошо идёт. Я иногда покупаю пачку и ем его, глядя в окно, как будто это заменяет мне сложную духовную практику.

Зашёл в магазин — обычная «Пятёрочка», крошечная, но уютная. Там пахло пролитым молоком, свежим хлебом и чем-то ещё, что невозможно описать, но всегда есть в таких местах. И вот оно, моё печенье, лежит в третьем ряду. Под ним — жёлтый ценник: 75.95. Приятно, подумал я. Даже странно — ведь обычно всё наоборот: сначала идёшь за чем-то за 70 рублей, а на кассе узнаёшь, что оно стоит все 120.

Положил в корзинку, двинулся к кассе. Передо мной — бабушка с одной бутылкой условного "Клинского", паренёк с пакетом дошираков и женщина с глазами, полными невысказанной ненависти к продавцу. Всё шло размеренно. Подошёл я, протянул печенье и карту.

Бип — экран выдал 117 рублей.

— Как 117? — спросил я, хотя и так знал, что сейчас начнётся.

— Без скидки, — ответила кассирша, не глядя.

— У меня есть карта, вот же она. Ценник — 75.95.

Она пожала плечами, как будто не она назначает цену, а неведомая бухгалтерская фея. Я вежливо попросил: «Позвольте, я схожу, сфотографирую, чтоб не быть голословным». И ушёл. Долго искать не пришлось — ценник был на месте. Я сфотографировал его, аккуратно, с датой, временем и всеми атрибутами улики.

Вернулся, показываю. А она — как по учебнику:

— Фотография мне не нужна. Мне нужен сам ценник.

— Так принесите его, — сказал я, чувствуя, как начинаю закипать. — Всё ж просто.

Она ушла. За спиной начало нарастать легкое социальное давление. Кто-то фыркнул. Кто-то сдвинул покупки ближе к ленте. Один мужчина начал трясти пакетом с сухариками, как будто ускоряя ситуацию этим способом.

Пять минут её не было. Я успел подумать о многом. Например, почему нас раздражают медленные люди и почему магазины не учат кассиров базовой логике. Она вернулась, говорит:

— Там ценник висит на 117. Где вы нашли 75?

Я с гордостью показал фото.

— Пять минут назад был такой. Наверное, заменили.

— Я не знаю, — отозвалась она, — у нас всё по правилам.

И вот тут во мне снова включился внутренний юрист. Я посмотрел на телефон и начал набирать номер горячей линии, что скромно болтался на стене под пожелтевшей бумагой с надписью "Уголок покупателя".

— Только не звоните! — воскликнула она и исчезла с новым рвением.

Очередь начала откровенно возмущаться. Кто-то прошипел: «Да из-за 40 рублей стоит тут шоу устраивать!» Я обернулся и ответил:

— Если бы мне не хватало 40 рублей, вы бы мне их добавили? Нет? Тогда позвольте.

Минут через семь она вернулась. В руках — горсть мятой бумаги. Ценники, скомканные, замятые, как судьбы продавцов на распродажах. Искала, шуршала, комментировала. Нашла нужный.

— Вот, — сказала и пробила 75.95. Я расплатился и вышел.

На улице был ветер. Он дул как-то особенно язвительно — в лицо, будто знал, что я только что устроил спектакль из ничего. Я остановился на крыльце, достал пачку, посмотрел на неё. Обычное печенье. Ни медали, ни ордена. Обычный продолговатый пакет.

Думал: зачем я это сделал? Из-за 42 рублей — битва, вызов, внутренняя речь. А с другой стороны, если бы у меня не хватало четырёх рублей — никто бы не сжалился. Не сказал бы: «Ну и ладно, забирай».

В этом мире ничего тебе не дают просто так. Даже скидку. Особенно скидку.

Пошёл домой. Настроение было как после странного суда: оправдали, но осадок остался. Печенье я ел уже без удовольствия. Но — с чувством выполненного долга.